Но при этом Сергей Голомазов зачастую оказывается ближе к музыкальной романтике, нежели к бытовой истории. Он словно бы приподнимает эту реальную жизненную ситуацию над самой жизнью, над грубоватыми земными условностями. Музыку дополняют не менее романтические танцевальные импровизации, где замедленная польская мазурка вступает в гармоничный дуэт с разудалой русской плясовой. А тогда и слов никаких не надо, ведь эта ментальная пластика куда красноречивее дотошных вербальных пояснений.
      В этой дуэтной истории лидирует все-таки женщина, Гелена Юлии Пересильд. Так то ли задумано, то ли получилось. Виктор Даниила Страхова - человек явно ведомый. У молодого артиста, взлетевшего ныне на вершину зрительских рейтингов (спасибо "Исаеву" Сергея Урсуляка), некие кинематографические "крупные планы" и подчеркнутое изображение эмоций подчас доминируют над утонченной психологической непрерывностью. У Страхова - мерцающий пунктир, у Пересильд - сплошная изящная линия, со всеми ее эмоциональными изгибами и завитушками. Но в этом конкретном спектакле так, наверное, и должно быть. И снова поклон Леониду Зорину: немногие мужчины, берущиеся писать о женщинах, способны угадать и передать все эти нелогичные чувственные порывы, вспышки кокетства и почти агрессии, страсть и страх, чтобы все это читалось как абсолютная психологическая истина, а не как оценивающий взгляд со стороны противоположного пола.
      Юлия Пересильд, до широкой известности еще не доросшая, меж тем - актриса уникальная. Таких мало. Может быть, единицы. В "Рассказах Шукшина" она блистательно комедиантствовала, не уступая в мастерстве более опытным звездам. В "Варшавской мелодии" она живет - так, как сегодня почти никто уже не умеет, делая лицедейство и полузабытое "перевоплощение" одним целым, когда пресловутой "иголочки" между ней и Геленой не просунешь, как ни старайся. В течение почти трех часов сценического времени проживает те самые 20 лет, о которых идет
  <<назад                         1 2 3 4                                дальше>>