Советский человек на рандеву, или Без слез, без жизни, без любви
«Варшавская мелодия» Леонида Зорина – актерская пьеса.
Два человека на сцене должны создать историю любви, с помощью ли режиссерской снасти, вопреки ли ей, но все-таки на своем душевном ресурсе. Режиссер Сергей Голомазов не относится к театральным тиранам и диктаторам, ради «концепции» наступающим на горло актерской индивидуальности. Он дает исполнителям простор и для психологизма, и для зрелищности. Поэтому на премьеру старой, любимой пьесы на Малой Бронной идешь с радостной надеждой: уж тут-то все будет в порядке: и жизнь, и слезы, и любовь!..
Звучит «закадровый голос»: «В Москве, в сорок шестом,
декабрь был мягкий, пушистый. Воздух был свежий, хрустящий на зубах. По
вечерам на улицах было шумно, людям, должно быть, не сиделось дома. Мне,
во всяком случае, не сиделось. А таких, как я, было много». Возникает
атмосфера: предчувствие счастья, может быть, чуда… И появляется ОН –
Виктор, молодой парень, только вернувшийся с войны… Он?
Даниил Страхов высок, красив, в новенькой, безукоризненно натянутой гимнастерке; он очень правильно исполняет этюд: молодой провинциал впервые в консерватории. Глядит на люстру, качает головой, потом на сцену, с удовольствием устраивается в мягком кресле… Я бы тоже именно так все изобразила. И вы бы так изобразили. И каждый. В этом-то все и дело – Даниил Страхов играет каждого. Хороший советский парень. Плакатно-сериальный типаж.
Спиной к зрительному залу, неловко пробираясь между рядами того зала, консерваторского, садится рядом с Виктором пани Гелена. Вот она неожиданна. И не так красива, как положено польской девице, и слегка простужена - настойчиво трет нос платочком. Пожалуй, слишком уж испуганна и настороженна… Можно по-разному представлять зоринскую героиню, но Юлия Пересильд уж точно – не каждая. Ей больше веришь.
Дальше развиваются известные события, но силы героев неравны. Вряд ли в режиссерскую задачу входило показать слабость героя таким вот
<<назад
1
2
дальше>>