конечно, хотелось сбросить с себя костюмчик Максима Максимовича.
– А почему вы в период съемок "Исаева" больше нигде не играли? С вами подписали эксклюзивный договор, что вы нигде не будете работать?
– Договоров никто не подписывал, никто со мной даже не разговаривал на эту тему. Просто к началу съемок "Исаева" я выполнил все обязательства, связанные с другими проектами в театре и в кино. И вскоре понял, что ничего другого брать не надо. Этого требовали все внутренние профессиональные обстоятельства.
– А предложений было много?
– Были какие-то предложения. Если бы я был жаден и глуп, то согласился бы. Но не надо размениваться.
– Вы сказали, что вам хотелось сбросить с себя костюмчик Максима Исаева. А сложно вам освобождаться от какого-нибудь экранного образа?
– По-разному, тем наша профессия и интересна. Внутреннее состояние и ощущение себя в роли повторяются довольно редко. Например, мы играли спектакль "Петербург" с перерывами больше восьми лет. Затрудняюсь сказать, сколько раз я выходил на сцену в этом спектакле, наверное, больше 100 раз. Произносил один и тот же текст, но каждый раз происходило что-то новое и удивительное. Из роли тоже выходишь по-разному. Один костюмчик слетает, едва зацепившись. В некоторых случаях освободиться от образа довольно сложно. Например, все в фильме "Исаев" работает на моего героя. А обстоятельства вокруг — я имею в виду изначально скептическое отношение к тому, что я играю эту роль, — работали против.
– Не боитесь, что про Исаева начнут рассказывать анекдоты?
– И почему все, что касается "Исаева", связано со страхом? Ощущение, что весь окружающий мир боится за меня гораздо больше, чем я сам. Работа Урсуляка вызвала такую волну противоречивых мнений, что мне ясно — это, несомненно, высказывание.
– Вам не мешает то, что актер— публичная профессия?
–Это просто часть профессии, она не может ни мешать, ни помогать. Публичность актерской профессии существовала всегда, начиная с
 <<назад                           1 2 3 4 5                                дальше>>